Didžioji rusų revoliucija: formacijos ir civilizacijos aspektai / Великая русская революция: диалектика формационных и цивилизационных аспектов
Autorius: Michailas Bugakovas Šaltinis: https://bugakovasblogas.wordpr... 2017-11-14 18:33:32, skaitė 1082, komentavo 1
(Доклад на международной научной конференции «Великая Октябрьская революция 1917 года и неотложные проблемы исторического развития человечества»)
Санкт — Петербург, Дом Плеханова
2017-11-07
Обе революции 1917 года в России: буржуазно-демократическая февральская и пролетарско-социалистическая октябрьская, которые ныне объединены под одним наименованием „Великой русской революции“, означали глубинный исторический прорыв в процессе формационного и цивилизационного развития человеческого общества.
Диалектика двух подходов к анализу социальных явлений
Если первый – формационный – аспект рассматривался в марксисткой теории достаточно подробно в течении всего послереволюционного периода, то второй — цивилизационный – удостоился внимания по сути лишь после 90- х годов прошлого века, в частности после появления книги Самюэля Хантингтона «Столкновение цивилизаций» и крушения СССР вместе с мировой системой реального социализма.
В связи с этим доминирование первого подхода в историографии по существу сменилось доминированием второго, однако и в первом и во втором случаях такая ситуация явно нарушает принцип диалектически – целостного подхода к анализу общественных явлений и событий. На сегодняшний день как раз и ведутся поиски интеграции этих двух методологий к анализу социальной истории.
Великая русская революция и марксистская периодизация революционного процесса
Диалектико-целостный подход фиксируется сегодня, на мой взгляд, и в самом понятии „Великая русская революция“, которое неоднозначно воспринято левыми политическим силами и теоретиками. Однако представляется, что это понятие вполне укладывается в русло марксистской методологии выделения разных этапов, стадий и фаз революционного процесса, которую на примере Франции К. Маркс блестяще продемонстрировал в работе „18 брюмера Луи Бонапарта“. Советский исследователь К. Зародов в своём фундаментальном труде „Три революции в России и наше время“ отмечал: „Известно, что мысль о непрерывном развитии революции высказали ещё К. Маркс и Ф. Энгельс, выдвинув положение о её трёх основных стадиях: первая „есть ограничение абсолютизма, удовлетворяющее буржуазию; вторая – завоевание республики, удовлетворяющее „народ“, т. е., крестьянство и мелкую буржуазию вообще; третья – социалистический переворот, который один только способен удовлетворить пролетариат“.[1]
Опираясь на эти положения классиков марксизма В. И. Ленин разработал теорию перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую. В тоже время он предостерегал от догматического, схематического толкования данной выше этапизации революционного процесса. В полемике с Г. В. Плехановым В. Ленин подчёркивал, что к этой
схеме надо относится творчески и что она верна лишь „в общем и целом, на долгом историческом отрезке“.[2]
Формационная и цивилизационная теории общественного развития
Формационная теория К. Маркса хорошо известна, в советской общественной науке она была азбучным постулатом, ровно как и то обстоятельство, что Великая Октябрьская революция ознаменовала переход общества от капиталистической формации к коммунистической и её первому этапу – социализму. Общественно – экономическая формация в марксизме трактуется как ступень прогрессивного развития человеческого общества, представляющая совокупность всех общественных явлений в их органическом единстве на основе определённого способа производства материальных благ, характеризующегося диалектическим взаимодействием производительных сил и производственных отношений. Базисным, системообразующим элементом формации являются отношения собственности.
Парадокс однако состоит в том, что и цивилизационная теория для специалистов была так же давно и хорошо знакома, но в силу идеологических причин оказалась в стороне от используемого научно-обществоведческого инструментария. По крайней мере в достаточно известных трудах Н. Я. Данилевского (1822-1885) и А. Тойнби (1889- 1975) как раз и были заложены основы цивилизационной теории развития, которая в качестве центрального методологического положения использовала понятие не „формация,“ а „цивилизация“. Под цивилизацией понимается тип организации общества, характеризуемый специфической общественно-производственной технологией и соответствующей ей культурой, определенной философией и общественно-значимыми ценностями. Основой того или иного типа цивилизации является культур
Западная и восточная цивилизации
Историками выделяется до 21 цивилизации, как уже ушедших в историю, так и существующих поныне. В контексте темы нашей конференции все многообразие локальных цивилизаций можно разделить на две ведущие группы — восточные и западные. Главное различие между ними – характер организации общественной жизни, специфика взаимоотношений индивида, общества и природы.
Для восточной характерна высокая степень зависимости индивида от природы и географической среды, тесная связь человека с его социальной группой, низкая социальная мобильность, господство среди регуляторов общественных отношений традиций и обычаев.
Западные цивилизации, напротив, характеризуются стремлением к подчинению природы власти человека, приоритетом прав и свобод личности над социальными общностями, высокой социальной мобильностью, демократическим политическим режимом и правовым государством.
Революция как цивилизационный выбор
Формационный аспект Великой русской революции достаточно полно изучен и представлен, чего отнюдь нельзя сказать о её цивилизационном характере. Применительно к российской истории можно утверждать, что если февральская революция была актом догоняющего цивилизационного рывка, как бы продолжением цивилизационных реформ Петра I и Александра II, то именно в содержании Великой Октябрьской революции, диалектическое единство формационных и цивилизационных аспектов нашло своё наиболее полное воплощение. Как раз это обстоятельство и отличает в корне Великую октябрьскую социалистическую революцию от другой великой революции — французской буржуазной.
Здесь следует отметить, что в начале и среди марксистов – большевиков преобладали настроения догоняющего цивилизационного развития революционной России. Марксизм сам по себе продукт западной цивилизации. В связи с этим С. Кара-Мурза в своей фундаментальной книге «Советская цивилизация» обратил внимание на совершение Лениным «большого пути» – от ортодоксального марксиста и евроцентриста, написавшего «Развитие капитализма в России», до творца советского строя и вождя цивилизационного масштаба – провозгласившего Апрельские тезисы 1917 г. в которых содержался цивилизационный выбор, прикрытый срочной политической задачей. Не буржуазная республика, а идущие от крестьянской общины Советы, не ускоренное развитие капитализма с последующей пролетарской революцией, а продолжение некапиталистического пути развития в форме социализма.[3] (Здесь в одном можно поспорить с автором — Ленин никогда не был ортодоксом, он всегда творчески относился к марксистской теории или, по крайней мере, умел творчески сочетать верность принципам марксизма с его творческим развитием).
Тот же С. Кара -Мурза приводит красноречивые факты осознания цивилизационного аспекта революционных событий 1917 года некоторыми деятелями и теоретиками тогдашней России и Европы: «Суть Октября как цивилизационного выбора отметили многие левые идеологи России и Европы. Лидер эсеров В. М. Чернов считал это воплощением «фантазий народников-максималистов», лидер Бунда М. И. Либер (Гольдман) видел корни стратегии Ленина в славянофильстве, на Западе сторонники Каутского определили большевизм как «азиатизацию Европы». Предвосхищая взгляды евразийцев, Н. Бердяев писал: «Большевизм гораздо более традиционен, чем принято думать. Он согласен со своеобразием русского исторического процесса. Произошла русификация и ориентализация марксизма». Еще более определенно оценили цивилизационный смысл Октябрьской революции западные традиционалисты. Вальтер Шубарт в своей известной книге «Европа и душа Востока» (1938) пишет: «Самым судьбоносным результатом войны 1914 года является не поражение Германии, не распад габсбургской монархии, не рост колониального могущества Англии и Франции, а зарождение большевизма, с которым борьба между Азией и Европой вступает в новую фазу… Причем вопрос ставится не в форме: Третий рейх или Третий Интернационал и не фашизм или большевизм? Дело идет о мировом историческом столкновении между континентом Европы и континентом России…“.[4]
Взаимопроникновение цивилизационного и формационного содержания революции
Большевики, возможно сами того не осознавая, «цивилизационное отставание» России от Запада из, якобы, всеми признанной исторической слабости попытались превратить в преимущество и вывести Россию на собственный путь цивилизационного развития. «Слабость» усматривалась в том, что, как отмечал Самюэль Хантингтон. Россия вовсе или слабо подверглась влиянию основных исторических феноменов, присущих западной цивилизации, среди которых: римское католичество, феодализм, ренессанс, реформация, экспансия и колонизация заморских владений. В дальнейшем, как известно Сталин акцентируя русский вопрос и роль православной церкви в период великой Отечественной войны ещё более чётко обозначил особый цивилизационный путь страны. Тот же С. Хантингтон подчеркивал, что марксизм сближал Россию с Западом, а русизм увеличивал разрыв между ними.[5]
Однако по этому вопросу есть и другая точка зрения, сформулированная выдающимся советским, российским философом и логиком Александром Зиновьевым, который отмечает, что «в рамках западной цивилизации зародились и развились две линии социальной эволюции человечества — западнисткая и коммунистическая».[6]
Представляется, что оба автора по своему отображают диалектическую инверсию цивилизационных и формационных аспектов процессов, начало которым положил Великий Октябрь. В одном случае фиксируется влияние традиционных особенностей русской цивилизации на её формационное развитие, в другом — воздействие формационных аспектов на процесс раздвоения единой западной цивилизации и дальнейшее обособление и взаимодействие разделённых её частей.
Вплоть до развала Советского Союза традиционная западная цивилизация в определённом смысле так же следовала по пути «догоняющего» цивилизационного развития. Реформы Рузвельта по выводу США из «великой депрессии» 30-х годов прошлого века на основе социализации экономики — это прямое следствие советского примера в единстве его цивилизационных и формационных принципов организации общественной жизни.
Собственность и культура — основа советской формации и цивилизации
Как отмечалось в изданной в поздний советский период книге „Очерк теории социализма“: „В отличии от всех иных революций, совершившихся до неё, Октябрьская революция была первым в истории человечества переворотом, изменившим саму суть общественных отношений“.[7] В результате этой революции сформировался новый тип собственности – общественная собственность на средства производства и новый тип культуры – народная гуманистическая (социалистическая) культура. Началось становление совершенно новой формации – социалистической и цивилизации нового типа – советской или советской формации и социалистической цивилизации.
Советский строй — отмечает С. Кара-Мурза – это период в истории той цивилизации, которая сложилась в Евразии, отделенной более или менее четкими природными и культурными границами от западной цивилизации и от того, что условно понималось как «Восток» (Турция, Иран, Афганистан и Китай).[8]
Диалектика Октябрьской революции проявилась, прежде всего, во взаимной инверсии цивилизационных и формационных моментов в процессах революционных преобразований этого периода. Вместе с тем и в связи с этим во многих преобразовательных действиях того времени можно усмотреть доминирование или цивилизационных, или формационных сторон, что, впрочем, не исключает проявления обратной доминирующей тенденции в дальнейшем. Одним словом, что в начале представлялось чисто формационным актом, в дальнейшем во всё большей степени приобретало цивилизационные черты, и наоборот, казалось бы цивилизационные действия становились позже одними из основополагающих принципов новой формации.
В процессе становления и формирования системы нового общества имело место сочетание и взаимопроникновение элементов восточной и западной типов цивилизации. Масштабное преобразование природной среды в связи со строительством новых городов, посёлков, заводов, фабрик, разработкой и добычей полезных ископаемых сопровождалось созданием заповедных природоохранных зон, сбережением традиционного быта, промыслов и жизненного уклада северных и иных малых народов, сохранением их среды обитания. Высокая социальная мобильность населения, его индустриализация и урбанизация сочетались с усилением коллективистских начал в их образе жизни, упрочении связей индивида с его социальной группой.
Национализация — главный инструмент формационного переворота
Инструментом формационного переворота Октябрьской фазы Великой русской революции была национализация. Причём сам этот процесс носил не только экономический, вытекающий из марксисткой доктрины, но и вынужденно политический, обусловленный обстоятельствами революционной борьбы в России, характер. В первый период национализации, который, как известно, В. И. Ленин назвал «красногвардейской атакой на капитал» было национализировано большое количество промышленных предприятий, собственники которых занимались саботажем, организацией контрреволюционных заговоров, а так же предприятий, принадлежавших эмигрировавшим за границу капиталистам. 27 декабря 1917 года Советской государство национализировало банки, финансировавшие контрреволюцию. 22 апреля 1918 года была национализирована внешняя торговля, а 28 апреля 1918 года принят декрет о национализации крупных предприятий всех отраслей промышленности. Советская власть так же осуществила конфискацию помещичьей собственности на средства производства и национализацию земли.[9]
Таким образом была заложена экономическая основа новой формации — государственно-общественная собственность на средства производства, которая в дальнейшем, как известно, проявила не только свои формационные преимущества в деле организации и развития народного хозяйства, но и обнаружила свои цивилизационные особенности в виде административно-командной системы организации общественной жизни, которая прочно связана с деятельностью и именем И. В. Сталина. Как отмечал А. Зиновьев: «Трагичность сталинской эпохи состояла в том, что в тех исторических условиях сталинизм был закономерным продуктом Великой революции и единственным способом для нового общества выжить и отстоять своё право на существование».[10]
Культурная революция и цивилизационный поворот
Одновременно в России происходил и глубочайший изначальный цивилизационный переворот, начало которому положила Октябрьская революция. Основным инструментом этого переворота была культурная революция. Её особенности определялись значительной отсталостью унаследованной Россией от прежнего цивилизационного этапа, неравномерностью экономического и культурного развития населяющих её наций и народностей.
В ходе культурной революции была коренным образом перестроена система народного образования, ликвидирована массовая безграмотность, создана широкая сеть школ, вузов, культурно-просветительских учреждений. «Культурная революция охватила все социальные, национальные, этнические группы, способствуя их развитию».[11]
Республики Прибалтики, как известно, несколько позже вошли в состав советской цивилизации. До этого они некоторое время были независимыми буржуазными государствами, но значительную часть своей истории находились в составе Российской империи и вместе с ней проходили путь догоняющего цивилизационного развития. Однако они не были участниками послеоктябрьской культурной революции. Кроме того, их специфика ещё заключалась в том, что культурно и ментально эти государственно — этнические образования через католичество были периферией западной цивилизации. Данные обстоятельства и явились одной из причин того, что они выступили застрельщиками процессов разрушения СССР в 90-ые годы прошлого века.
Ликвидация неграмотности — единая основа формационного и цивилизационного переворота
Фундаментом формационного и цивилизационного переворота в их диалектическом единстве стала ликвидация неграмотности. Борьба за всеобщую грамотность стала основой коренных преобразований общественных отношений, формирования нового типа народного хозяйства, и новой народной культуры. Как отмечал французский философ Жиль Делез: «Письмо никогда не было принадлежностью капитализма. Капитализм глубоко неграмотен.»[12] В то же время вся дооктябрьская история цивилизационного развития человечества свидетельствовала о том, что грамотность была привилегией узкой элитарной группы людей, которые занимали командные позиции в социально- общественной иерархии той или иной локальной цивилизации. Таким образом формационное по своим задачам преобразование- ликвидация неграмотности (как писал Ленин: «Неграмотный человек — вне политики» ) – стало одновременно и глубоким цивилизационным переворотом.
Как известно, грамотность является одним из сильнейших факторов экономического роста . Грамотное население имеет гораздо больше возможностей для восприятия и использования новых технологических достижений, а с другой стороны, оно более активно производит социально — экономические инновации, способствующие формированию народнохозяйственных отношений нового формационного типа. Вместе с тем грамотный и образованный человек становится активным потребителем и созидателем культурных ценностей цивилизационного характера, осознающим цивилизационное своебразие, преимущества и недостаткиазных типов общественного развития.
Накануне октябрьской революции ¾ населения Российской империи были неграмотными. В декабре 1919 года, в самый разгар Гражданской войны Совет народных Комиссаров издал подписанный В. И. Лениным декрет «О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР». Все жители Советской России в возрасте от 8 до 50 лет, не умевшие читать и писать, обязаны были обучиться грамоте. Была создана всероссийская чрезвычайная комиссия по ликвидации неграмотности. Во всех уголках страны повсеместно создавались специальные пункты, где вечерами после работы миллионны мужчин и женщин склонялись над первыми советскими букварями. В 1923 году было создано массовое добровольное общество «Долой неграмотность», председателем которого был избран М.И. Калинин. Активное участие в его работе принимала Н.К. Крупская. Под лозунгом «Грамотный обучи неграмотного» в борьбу с неграмотностью были вовлечены сотни тысяч человек. Особенно разительными были успехи в ликвидации неграмотности в республиках Советского Востока. Здесь за первые годы Советской власти процент грамотных в возрасте 9-49 лет поднялся с 6 до 80 процентов. К 1940 ликвидация неграмотности в СССР в основном была завершена. За 20 лет, с 1920 по 1940 г., грамоте было обучено почти 50 млн. мужчин и женщин. Советское государство по грамотности населения вышло на первое место в мире. (См. Иллюстрированная история СССР.[13]
Новая культура — новая цивилизация
На этом фундаменте была создана новая система народного образования, которая в свою очередь способствовала формированию новой культуры — ядра новой советской цивилизации. Согласно решениям партии и правительства с 1930/31 учебного года стало осуществляться всеобщее бесплатное обучение в объеме 4-летней начальной школы (для детей 8, 9, 10 и 11 лет) В промышленных городах, фабрично-заводских районах и рабочих поселках с 1930/31 г. вводилось обязательное 7-летнее обучение для детей, окончивших 4-летнюю школу. К концу первой пятилетки всеобщее обязательное обучение в основном было осуществлено на всей территории СССР. В годы двух первых пятилеток по всей стране развернулось грандиозное школьное строительство. В 1929 — 1932 гг. было построено 13 тыс. новых школ на 3,8 млн. ученических мест, а в 1933 — 1937 гг. — 18778 школ. Введение всеобщего начального обучения и большие масштабы школьного строительства дали возможность увеличить число учащихся в начальных и средних школах в 1937 г. до 29,6 млн. человек (а в 1914 г. — 8 млн. человек).
Огромные успехи были достигнуты в развитии школьного образования в союзных республиках. Например, число учащихся в Таджикской ССР к 1938 г. выросло по сравнению с 1914 г. в 682 раза. Были созданы сотни новых педагогических институтов и техникумов в РСФСР и других республиках. Рост сети высших и средних учебных заведений дал возможность подготовить в течение первой пятилетки свыше 400 тыс. специалистов с высшим и средним образованием, а за вторую пятилетку — около 1 млн. человек. Значительных успехов в годы первой и второй пятилеток добилась советская наука. Задачи хозяйственного строительства, поставленные в пятилетних планах, потребовали от ученых установления самой тесной связи с производством, с практикой социалистического строительства. Работы И. П. Павлова, И. В. Мичурина, А Е. Ферсмана, Н. Д. Зелинского, К. Э. Циолковского, А. П. Карпинского, В. А. Обручева и других получили мировое признание и известность. В период двух первых пятилеток были созданы и развернули работу Академия наук Белорусской ССР, а также филиалы Академии наук СССР на Урале, Дальнем Востоке, в Азербайджанской, Армянской, Грузинской, Казахской, Таджикской, Туркменской и Узбекской союзных республиках. В Советской стране возникла новая интеллигенция, вышедшая из среды рабочих и крестьян. Что же касается старых специалистов, то абсолютное большинство их окончательно перешло на сторону Советской власти.[14]
Советская культура отличалась от западной именно по своим базисным, цивилизационным основаниям. Если западная культура во всех своих проявлениях и образцах испытывала на прочность человеческую личность тематикой денег, насилия и секса, то советская — темами труда, совести и любви.
Советская цивилизация как результат революции
Цивилизационную суть и результат великой советской культурной революции А. Зиновьев охарактеризовал следующим образом: «Это поразительный феномен: самым доступным для нового общества оказалось то, что было самым труднодоступным для прошлой истории, – образование и культура».[15] В результате всех преобразований, осуществленных Советской властью, которая сама по себе представляла продукт формационного и цивилизационного выбора народа, и возникла «советская цивилизация». Тот же А. Зиновьев отмечал, что одним из важнейших аспектов любой цивилизации являются определенные результаты совместной жизнедеятельности людей, воплощающиеся в системе власти, хозяйстве, верованиях, культуре, характере человеческого материала и образе жизни населения.[16]
Всё это было в Советском Союзе, где и система власти, и система народного хозяйства, и образ жизни людей имели свою цивилизационную специфику. Государственный атеизм этой цивилизации — также являлся её идентификационной чертой. Нечто подобное сегодня происходит в коммунистическом Китае. Великая Октябрьская социалистическая революция была не просто процессом перехода от одной формации к другой. В работе Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (1884) отмечается, что «…для трёх великих эпох цивилизации» (сменивших первобытно – общинный строй) характерны три великие формы порабощения: рабство — в античном мире, крепостничество — в средние века, наёмный труд — в новое время».[17] То есть октябрьский переворот — это переход от классово-антагонистического типа формационного развития к новому не антагонистическому и бесклассовому. Такого рода революционный переход неизбежно одновременно является и актом цивилизационного переустройства общества. И в этой диалектике заключается одно из основных отличий подлинной социалистической революции от всех других революционных переворотов, в том числе и от так называемых «цветных революций» современности.
Советская страна развивалась и успешно проходила все исторические испытания до того момента, пока в основе её развития присутствовала диалектика формационных и цивилизационных аспектов, цивилизационность формации и формационность цивилизации и их взаимодополняемость. После того, как перестройка окончательно дискредитировала цивилизационный выбор советского народа и обществу в очередной раза была навязана модель догоняющего западнического развития, произошло разрушение СССР.
Сегодня можно наблюдать возращение России к аутентичному цивилизационному пути, но ее формационная идентичность с западной цивилизацией, однобоко метафизический, а не диалектический характер взаимодействия цивилизационных и формационных содержательных сторон развития является тормозом и препятствием для её подлинно революционного прорыва, отвечающего историческим вызовам нашего времени.
___
1. К.И. Зародов. Три революции в России и наше время. М., 1983, стр. 175
2. Ленин В. И. Полн. Собр. соч. М., т. 10, стр. 26
3. Кара — Мурза С. Г. Советская цивилизация. М., 2016
4.https://readanywhere.ru/kara-murza-sergej-georgievich/books/sovetskaya-civilizaciya/213519/Trial
5. Самюэль Хантингтон. Столкновение цивилизаций. М., 2014
6. Зиновьев А. А. На пути к сверхобществу. М., 2000, стр. 280
7. Очерк теории социализма. Смирнов Г. Л., Андреев Э. М., Баграмов Э. А. и др.). М. 1989, стр. 95
8. (http://www.kara-murza.ru/books/sc_a/sc_a75.htm#hdr_104)
9. Политическая экономия (Словарь) (Под ред. М. И. Волкова и др. М., 1979, стр. 234
10. Зиновьев А. А. Сталин — нашей юности полёт. (http://knigosite.org/library/read/50547)
11. Философский энциклопедический словарь. Редкол.: С. С. Аверинцев, Э. А. Араб — Оглы, Л. Ф. Ильичёв и др. -2-е изд. – М., 1989, стр. 296
12.Жиль Делез. Анти — Капитализм и шизофрения. Книга 1. Анти-Эдип. М., 2007, стр. 62
13. Пашуто В. Т., Итенберг Б. С., Тарновский К. Н. и др.; -3-е доп. изд. – М. 1980, стр. 331
14. http://histerl.ru/sovetskie_soyz/obrazovanie/kulturnaia_revolycia.htm
15. Зиновьев А. А. На пути к сверхобществу. М., 2000, стр. 430
16. Зиновьев А. А. Там же, стр. 276
17.Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства. К. Маркс, Ф. Энгельс, Собр. соч., изд. 2, т. 21, с. 175.